Любившая жизнь

В конце прошлого года исполнилось 10 лет, как ушла из жизни наша коллега- журналистка, а потом учительница, моя подруга Мария Федоровна Сидун. Мы расстались с ней за 5 лет до ее смерти, и в моей памяти она – стремительная, заводная женщина, певунья и танцорка, в чем ей не было равных в нашем окружении. Я не смогла сказать о ней прощальное слово ни в день ее смерти, ни много лет спустя. В канун празднования весеннего праздника 8 Марта хочется вспомнить о ней, как о живой.
Непросто начать воспоминания о женщине, в которой сочетались такие естественные черты и в такой большой концентрации. Марье (так ее звала я) Бог дал короткий век. Не сознавая этого, она торопилась взять от жизни хоть незначительную часть того, что предписано человеку. Два брака, двое детей, трое внуков, из которых она видела только старшего. Взять или дать? Исходя из того, что для нее было легче давать, чем брать, можно понять: все в своей жизни она делала по твердому убеждению и искреннему желанию.
Моя подруга была из тех, кто в горящую избу войдет и коня на скаку остановит. Но мне хотелось бы рассказать о ней как о женщине, которая умела любить. Так редко эту особенность мы превозносим в личности.
Свою первую любовь она встретила в школе. Родители с обеих сторон не очень поддерживали это юношеское увлечение. Но главное слово осталось именно за Марьей. Помню молодую пару, так искренне увлеченную друг другом. Замужество, ребенок, купили кооперативную квартиру. Это было такое счастье для молодой семьи. Все казалось нормально. И вдруг – любовь нечаянно нагрянет. Нам не дано понять, откуда возникает это непреодолимое чувство, что все остальное блекнет, разум отказывается принимать любые аргументы против. Марья была не из слабых, но разрыв с первым супругом ей дался очень болезненно. Скрывать свои новые отношения она уже не могла. И хотя не было еще ясности, как поступит ее новый избранник, она первая подала на развод.
В те времена (как теперь ни странно) на страже семейных уз стояла партийная организация. Не желая, чтобы кто-то посторонний копался в ее личных отношениях, она уволилась из лунинецкой редакции, отвезла дочку к родителям в деревню и уехала работать в Гомельскую область. В тот памятный послечернобыльский период в районе, признанном очень загрязненным, она думала не столько о себе, сколько о человеке, которого могли подвергнуть партийному остракизму. А это значило сломать ему карьеру и лишить всякой перспективы. Любая женщина понимает, насколько можно быть неуверенной, когда у твоего избранника другая семья. Не то, чтобы она сомневалась, но предоставила право этому мужчине решать свои проблемы без ее участия.
Новый брак был для нее счастливым. И это позволило ей щедро делиться тем, что она имела. Помню, как-то в случайном разговоре пожаловалась, что больная племянница лежит с высокой температурой и нет даже курицы сварить бульон. (Наше поколение еще не забыло те времена, когда в магазинах не продавали товары, а «давали», а это значит, купить их можно было только «по блату». И бывали такие обстоятельства, что даже самые принципиальные шли на эту сделку). На следующий день рано утром звонок в дверь, незнакомый мужчина протягивает сверток. Открываю – ощипанный петух. В другой раз она передала единственный лимон больной девушке, которую совершенно не знала. Фрукт этот был более чем дефицитным.
Ее энергия била неиссякаемым источником. Думаю, в Межлесье, где Марья прожила все оставшиеся у нее годы, еще не забыли, что к ней можно было запросто придти и поделиться, посоветоваться, даже о том, что не принято рассказывать вне своей семьи. Не возникало сомнения, что она осудит или оскорбит высокомерием. Она для всех была простая деревенская женщина, которая также держала корову, растила свиней, копалась в огороде и на сотках, и дверь ее дома практически никогда не закрывалась на замок. Для приезжих визитеров, она была жена руководителя, гостеприимная, хлебосольная, искрометная: и каждое слово ее было к месту, и каждая шутка – в строку.
Марья любила деревенский образ жизни. И считала, что это особенный уклад, который нужно сохранить привлекательным для молодых. Как-то стихийно решили создать хор. Вначале охотников было немного, но потом репетиции и выступления стали своеобразным центром культурной жизни. Это была отдушина от нелегкой крестьянской работы, от бытовых проблем и центром психологической разгрузки, как назвали бы сейчас. Марья никогда не любила делать что-либо в полсилы. Хор – так народный, краеведческий музей – такой, чтобы можно было в нем постигать мастерство народных промыслов. Сражалась за то, чтобы из Лунинца приезжали учителя из музыкальной школы. Заманивала их и посулами и личным обаянием.
Личное обаяние. Это такая женская особенность, против которой невозможно устоять. У Марьи от природы был хороший голос. Не имея никакого музыкального образования, она солировала в хоре, которому было присвоено звание «народный». Со временем я поняла, что очень многие народные белорусские и украинские песни она исполняла от первого лица, даже если они написаны от третьего. Создавалось впечатление, что она рассказывает о своей судьбе и этим привораживала. Помню, после моего юбилея, наши гости, приехавшие из других городов, признавались, что самым впечатляющим было то, как пела моя подруга Марья.
Много лет спустя, когда мы были на свадьбе у ее сына, гостей (как это принято), разделили на две команды – со стороны молодого и молодой: кто кого перепоет. «Противники» со стороны невесты просто сдались. Ведущая с удивлением спросила: откуда такая спетость? Одна из межлесских певуний, с трудом скрывая боль, сказала: «Мы из хора, душой которого была мама жениха». На этом шумном свадебном застолье воцарилась такая неожиданная тишина и, казалось, не было человека, который мысленно не вознесся к памяти той, что незримо присутствует в этом зале.
Марья при всей своей женственности была сильным человеком. Когда она рожала сына, плод был очень большой (почти 5 кг), наш знаменитый женский доктор Станислав Турковский сказал: «Хватит мучиться, будем делать «кесарево». Она упросила его: «Давайте мне любые советы, я выдержу». И когда маленький богатырь появился на свет естественным путем, доктор не мог скрыть восхищения мужеством и выдержкой роженицы. Потом много лет спустя, она подрядилась отремонтировать комнату для сына в общежитии лицея. Увлеклась работой и не заметила, что помещение закрыли на ключ. И Марья прыгнула со второго этажа. Без травмы, и серьезной, не обошлось, но она не из тех, кто искал виноватых. Она всегда брала ответственность на себя.
Только очень близкие люди знали, что эта крупная и решительная женщина бывала слабой. Помню, как она сжимала мои руки и, чтобы предотвратить сочувствие, твердила: «Я сильная, я справлюсь». Но это было только тогда, когда она еще не видела выхода или рядом был человек, на которого готова была опереться.
Но не хватило ни ее собственных сил, ни сил тех, кто был с ней рядом, чтобы победить болезнь. Мне сложно представить, что эта женщина, о которой говорили: «Прицепи к ней тяжеловесный состав – и она сдвинет его», ушла так внезапно, так безвозвратно.
Осенним погожим днем я пришла к ней на могилу. Приложила руку к памятнику. Греет…
Татьяна Водницкая.
г. Реховот, Израиль.