17 сентября особая дата в судьбе нашей страны. Как бы того ни хотели «змагары», но факт остается фактом, бойцов Красной Армии белорусы в 1939 году встречали с хлебом-солью и со слезами на глазах. Тому есть многочисленные фотосвидетельства. В городах и деревнях организовывались митинги, измученные польским игом белорусы, красноармейцев ждали как родных. Почти 20-летнему польскому господству на землях Западной Белоруссии наступил конец.

– Безусловно, этот день имеет огромное историческое значение в истории Беларуси, – считает доцент кафедры истории славянских народов исторического факультета Брестского государственного университета имени А. С. Пушкина, кандидат исторических наук Александр Свирид, – и даже судьбоносное. По отношению к белорусам польские власти проводили целенаправленную и жесткую политику полонизации. Массово закрывались не только белорусскоязычные школы, но и православные храмы, богослужения велись на польском языке. Шло повсеместное окатоличивание местного населения. За свои политические взгляды люди подвергались репрессиям, бросались в тюрьмы, заточались в лагеря. «Кресы всходни», как называли белорусские земли поляки, были всего лишь аграрно-сырьевым придатком их страны. Стоит отметить, что если бы, хотя история не имеет сослагательного наклонения, не случилось в сентябре 1939 года воссоединения Западной и Восточной Белоруссии, то и исход Великой Отечественной войны мог бы быть совсем иным. Да и существование сегодняшней Беларуси, как суверенного и независимого государства было бы под большим вопросом.

Сейчас, наверное, как никогда, нам, белорусам, особенно важен этот день. Ведь Польша от своих имперских амбиций от моря и до моря никогда не откажется. Поляки спят и видят, как бы поскорее вернуть свою, на их взгляд, историческую территорию – это земли Западной Беларуси и Украины. А что из этого получится, испытали наши деды и прадеды, которым пришлось до 1939 года находиться под панской Польшей. Давайте вспомним, как «хорошо» жилось нашим землякам при панах.   

Еще в первой половине 1920-х годов польский министр просвещения Станислав Грабский довольно цинично заявлял о том, что «граница политическая должна стать границей этнической», имея в виду границу, проведенную в соответствии с Рижским миром и «по живому» разделившую территорию Беларуси.

Министр внутренних дел Леопольд Скульский в ответ на жалобы на повсеместное закрытие белорусских школ уверял, что через десять лет в Польше даже со свечкой будет невозможно найти белорусов. Определенные основания для такого рода заявлений были: если сравнивать данные официальных переписей населения за 1921 и 1931 годы, то, согласно им, за десять лет количество белорусов сократилось почти на миллион. К концу 1930-х  не осталось ни одной белорусской школы. Западная Беларусь серьезно отставала в экономическом плане от центральных воеводств тогдашней Речи Посполитой. Показателен и тот факт, что только треть крестьянских хозяйств кормилось со своей земли. «Кресы всходни» поляки рассматривали не иначе как колониальные земли. 

В соответствии с законом от 20 декабря 1920 года около 10 тысяч бывших солдат и офицеров польской армии получили на территории Западной Беларуси на льготных условиях земельные наделы площадью 15-45 гектаров. При помощи осадников власти планировали не только решить аграрный вопрос в центральных районах Польши, но и проводить полонизацию местного белорусского населения, противостоять антигосударственным выступлениям.  А с 1934 года для наиболее упорных и неисправимых противников оккупантов распахнул свои ворота концлагерь в Березе-Картузской.

По неполным данным, за пять лет через него прошло около десяти тысяч заключенных. Польские палачи цинично называли «Березу-Картузскую» «самым спортивным» лагерем в Европе, а нечеловеческие пытки и унижения – «гимнастикой». Заключенных неделями морили голодом и холодом в темном карцере. Заставляли днями напролет ползать по-пластунски, прыгать по-жабьи или ходить по-утиному, а все команды нужно было выполнять бегом…

Попадали в концлагерь без суда и следствия, обжаловать решение было невозможно. Главной задачей было сломить людей психологически и физически, стереть как личность, превратив в бессловесных рабов, которые даже и думать бы не могли о политической борьбе, единстве и равноправии. Самым тяжелым наказанием из всех возможных и невозможных для человеческого понимания был карцер – ужасающее место, где заключенный находился в течение 7 дней без света, еды и отдыха. Не было даже нар – сидеть приходилось на бетонном ледяном полу, который время от времени поливали водой. Спать узник тоже не мог, поскольку каждые два часа должен был громко отвечать на запрос сменившегося караульного.

«Королем» карцера называли заключенного Соломона Ёллиса, которого за три года тюрьмы бросали в темный ледяной подвал 30 раз – 210 дней он просидел в полном одиночестве. Содержали его в камере №15, где находились самые стойкие коммунисты.

Еще одним видом наказания была «кровавая дорожка», вымощенная битым кирпичом. Поляки ее с сарказмом называли «путешествие к Сталину». По ней узников заставляли ползти на коленях, которые обдирались до крови. В 1939 году пленников привозили сотня за сотней. Их учет не успевали вести. В лагере вспыхивали инфекционные болезни. Людей отправляли в больницы, где они умирали.

Диктатор Пилсудский делил все народы на два типа: исторические и неисторические. Белорусов он рассматривал как нацию «неисторическую» и подлежащую скорейшему растворению со стороны поляков – нации «передовой» и «цивилизованной».

Жестоким пыткам подвергалось местное белорусское население. Вот несколько жутких примеров. В деревне Поречье Рудобельской волости по доносу местной шляхты были арестованы три члена сельсовета, которых каратели, раздев догола, посадили на раскаленные сковородки, после чего в бессознательном состоянии расстреляли. Такому же убийству после издевательств подверглись и 7 крестьян в Слониме.

Председателя Лясковичского волисполкома польские уланы пытали огнем, а обгорелое тело посыпали солью и били нагайками. Массовой порке подвергли оккупанты крестьян деревни Колодежи Игуменского уезда. Страшная участь постигла жителей деревни Кочерица Бобруйского уезда, которая была окружена польскими легионерами и сожжена. От пуль и огня там погибли не менее 200 человек.

Министр юстиции и главный прокурор в правительстве Пилсудского Александр Мейштович объявлял: «Белоруссия самой историей предназначена быть мостом для польской экспансии на Восток. Белорусская этнографическая масса должна быть переделана в польский народ. Это приговор истории, и мы должны этому способствовать». К счастью ничего у панов не вышло. Задушить белорусов, превратить в бессловесное быдло не получилось.

В 20-х годах на территории Западной Белоруссии начинает действовать партизанское движение, наносятся удары по полицейским участкам, горят усадьбы польских помещиков.  На участке Пинск-Лунинец отряд под командованием Кирилла Орловского осуществил успешное нападение на спецпоезд, перевозивший полесского воеводу Станислава Довнаровича. На станции Ловча была оборудована засада. Поезд с высокопоставленными чиновниками был остановлен ложным сигналом красного флажка. Партизаны взорвали пути, окружили состав, отцепили паровоз и обезоружили немногочисленную охрану. Кроме воеводы в поезде ехали комендант 14 округа полиции Юзеф Менсович, епископ Лозинский и сенатор Болеслав Вислоух. Убивать никого не стали.

Но как сообщала советская газета «Ленинградская правда» за 1924 год, Довнаровичу партизаны устроили порку, всыпав чиновнику 40 ударов плетью. Забрав деньги, драгоценности и оружие, «лесные братья» ретировались. За этот инцидент воевода будет уволен со своей должности. В Варшаве его обвинят в трусости.

В ночь со 2 на 3 октября 1924 года 30 партизан разгромили имение и полицейский участок в Кожан-Городке. С апреля по ноябрь того же года народные мстители провели 80 крупных боевых операций. Несколько раз обезоруживали полицейские участки в Лунинце. Растет и подпольное сопротивление. В городе и районе активно действуют коммунистические организации. Как сообщает книга «Памяць. Лунінецкі раён», одной из первых была создана коммунистическая группа в Кожан-Городке. Подпольные организации появляются в Лахве, Цне, Вичине, Бостыни, Мокрово, Любани, Любачине и других деревнях. К примеру, в 1937 году староста сообщал в Брест, что в Лунинецкой и Лахвенской гминах созданы райкомы, в Дребске на 1 мая 1936 года был вывешен транспорант. В 23 населенных пунктах существуют 17 ячеек компартии и ячейка комсомола.  И это только на территории одной Лунинетчины. А всего в  1934‑м в рядах КПЗБ (компартия Западной Белоруссии) было свыше 4 тысяч членов и более 3 тысяч из них постоянно находились в тюрьмах. Таковы были реалии жизни белорусов при польской власти. Поэтому и встречали крестьяне Красную Армию как освободительницу.

Подготовила Елена Бань

Подписывайтесь на наш канал в Telegram