Малой родины ВЕЧНЫЙ ЗОВ…

Куда бы ни уносила меня судьба, я всегда стремилась хоть на денек заглянуть в родные края, где родилась, выросла, окрепла. Значимым стал 1995 год: навсегда вернулась в Лунинец. Казалось, моему возвращению рады и улица детства – Матросова, и старый каштан на повороте возле дома, и сама Свято-Крестовоздвиженская церковь. 
Прогуливаясь вечерами по любимому городу, замечала, как он изменился, похорошел, приобрел новые очертания. «Интересно, каким раньше был Лунинец? – думала я. – Какие люди тогда жили? Кто они? Как сложилась их судьба?». Хотелось узнать позабытое, ушедшее из уст лунинчан более старшего поколения, чем я. Такой случай представился. Их Москвы приехала погостить в родные края Неонила Николаевна ЖИЛЯЕВА. Встретились у нее дома за чашечкой чая, разговорились…

– Поверь, Ларочка, – призналась она, – хожу по своему двору, улице, а в сознании единственная мысль: «Неужели я в Лунинце?».
На столе – чашки с остывшим чаем. Было не до него: начались откровения, теплые воспоминания о былом времени, но каком!
– В конце ХІХ века из Орловской губернии в Лунинец приехали мои дедушка и бабушка по отцовской линии (Василий Степанович и Мальвина Францевна Жиляевы). Городок им понравился. Дедушка устроился на железную дорогу разнорабочим, все делал на совесть, старался материально обеспечить семью, в которой в 1892 году появился сын Николай (мой отец – Николай Васильевич). 
Лучше его «узнать» помогли семейные фотографии, которые стала показывать Неонила Николаевна. Благодаря им «вспомнили» и Елизавету Дмитриевну (маму моей собеседницы):
– Мамина семья – купцы Муравские, жила раньше под Ельней, что на Смоленщине. Почему на рубеже ХІХ–ХХ веков переехали в Лунинец – не знаю, возможно, из-за строительства железной дороги, из-за перспективы – жить по-новому. Здесь дед и бабка купили дом. В 1900-ом родилась Елизавета (моя мама).
Быстро летит время. Вот уже подросла Лизонька, стала проворной девчонкой, помощницей матери, приобрела сильный, волевой характер. «Не пропадет! Выстоит!» – рассуждали родители. Вскоре Лиза вступила в пору невест, и жених сыскался ей – Николай Васильевич Жиляев. В 1924 году молодые обвенчались в Свято-Крестовоздвиженской церкви. Жили неподалеку от Лунинца. Там появилась кроха-дочка Нилочка.
Как бы ни было хорошо Жиляевым, по велению судьбы переехали в Мальковичи, где Николай Васильевич пошел работать на железную дорогу. Через пару лет супруги вернулись в Лунинец. Здесь глава семейства устроился старшим бухгалтером в реальное училище, да так и осел навсегда в родных краях со своей Елизаветой, дочкой Нилочкой и сыном Василием (он родился в 1928 году в Мальковичах). В 1930-ом у Жиляевых появился сынишка – Игорь.
Всем своим детям, как только они рождались, Николай Васильевич дарил копилку, чтобы в ней собирались деньги для учебы (она была тогда платной). Пришли Советы. Начиналась новая жизнь. Вдруг пропала копилка Неонилы. Слез – море! «Как же я дальше буду учиться?», – причитала «пострадавшая», не желая понимать, что обучение в школе теперь бесплатное. К этому времени Неонила перешла в 7 класс, но ее, как и всех одноклассников, перевели в пятый, считая, что польская школа давала некачественные знания и дети слабо подготовлены.
 – На уроках дружно скучали. Было неинтересно повторять ранее изученное, – грустно сознавалась Неонила Николаевна. – Господи, да я хоть сейчас могу все рассказать, например, по географии, не смотря на то, что 60 лет прошло с тех пор!.. Правда, русского языка вы не знали, обучение велось на польском. Именно тогда начали изучать его с самых азов.
Война… Это страшно…
– 21 июня 1941 года к нам в гости с дочкой приехала из Ганцевич тетя Вера (мамина младшая сестра), – вспоминает Неонила Николаевна. – Пили чай, разговаривали, делились сокровенным. В 6 часов утра пошли провожать гостей на станцию. По дороге шутили, смеялись, строили планы на будущее. Вдруг загудели все паровозы. Нас охватила паника, ужас…
В первые дни войны через город стали проноситься одна за другой машины. Торопливо, молча, колонами шли красноармейцы. Где-то гремели взрывы, но в Лунинце пока было спокойно. Вскоре полетели первые бомбы и на родной город. Первые убитые и раненые… Страх сковал горожан…
– Немецкий самолет расстрелял очередь у магазина… Это был ад! Из него вырвалась моя подружка Мира Яворская. Она прибежала к нам домой. Вся одежда, туфли в людской крови, в глазах ужас и боль… Убитых поспешно хоронили… По городу поползли страшные слухи… Придут немцы, начнут расстреливать мужчин… Интеллигенция круглосуточно дежурила на улицах города… Мужчины уходили в лес… Заполыхали продуктовые склады в районе Бохоново… Фашисты заняли Лунинец, с автоматами врывались в дома горожан в поисках добычи. Вскоре стали сгонять евреев в гетто… Мой 15-летний сосед Луля (фамилию забыла) сумел сбежать. Два месяца ловко прятался от немцев. Однажды вернулся домой, ноги опухшие, все тело в ранах, голодный… Поймали его фашисты и убили…
Немного помолчав, Неонила Николаевна продолжала свой страшный рассказ:  
– Никогда не забуду, как немцы гнали евреев по улице Садовой (ныне Советская)… Только вечером мы узнали – на расстрел…
Неонила Николаевна тихо заплакала, но… преодолев слезы, поведала еще одну ужасную историю: 
 – У моей мамы была подруга – Александра Сухогребова. До войны работала прислугой у еврейской четы, у которой не было детей. Молодая женщина родила им девочку. Когда малышке исполнилось 4 годика, началась война. Горькая участь выпала на долю этой чете: их и малышку схватили немцы и погнали за город.. Соседи и сама Александра пытались убедить фашистов, что девочка руская, но – бесполезно. Тогда молодая женщина разделила участь своей дочери и своих хозяев… Каким же надо быть сильным духом человеку, чтобы добровольно выбрать смерть!
Неонила Николаевна притихла. Мы долго молчали, каждый думая о своем. Словно стряхнув что-то тяжелое, женщина продолжила свое горькое повествование:
– Родственники мои ушли в партизаны. За это немцы арестовали всю нашу семью, держали в тюрьме. Здесь меня увидел молодой полицай, мой однокласник по польской гимназии. Вскоре он добился нашего перевода в Пинск, иначе бы в Лунинце нас расстреляли.
В Пинске были неделю. Потом нас погрузили в «телятник» и повезли в концлагерь Ноймарт… По дороге я тяжело заболела воспалением легких. Один наш земляк, злой человек кричал людям: «Да выбросьте ее с поезда! Она вот-вот помрет!». Но окошко было маленьким, это спасло меня. 
В концлагере у русских была подпольная комсомольская организация, которая помогла мне и моим родным вырваться из фашистского застенка на работу в немецкие семьи: отец, мать, братья Игорь и Вася попали в деревню Лугенбах к супругам Эберт, меня же отправили в город Бамберг…
Освободили нас в 1945 году. Отправили в эвакуационный лагерь. Жили в палатках. Не забуду приезд маршала Жукова в лагерь и его выступление на митинге.
В Лунинец вернулись в октябре 1945-го. На улице торчали одни трубы от дома соседей, но наш дом уцелел. Это радовало… Жили в тесноте несколько лет с семьей Цодика и родственниками. Потом жизнь стала налаживаться: мы одни занимали дом, я и братья пошли учиться в школу, отец устроился на работу. 

Послесловие
Неонила Николаевна Жиляева закончила МГУ. Давно живет в Москве. Работала в Московском научно-исследовательском институте радио. Дошла до начальника отдела по разработке математических систем. На пенсии с 1989 года, но до 2004 годы работала преподавателем в Московском институте культуры и искусств.
Город детства всегда в сердце Неонилы Николаевны. Все дорогое рядом и так далеко, в прошлом… И никогда не зарастет заветная тропинка к родным истокам, к отчему дому, к тем, кто живет в Лунинце.