Путь до этой усадьбы неблизкий: от Мокрово в сторону Черебасово примерно три километра по грунтовой дороге. Сухая погода превратила ее в своеобразные песчаные барханы, затрудняя передвижение пешеходов и транспорта. Однако все неудобства в один миг забываются благодаря живописным пейзажам вокруг. Приглушенная зелень стройных сосен словно оттеняет яркую желто-красную листву кленов и берез. Ветерок музицирует на осиновых листьях. Воздух наполнен исключительно осенними запахами – дымкой, прелой травы и мха. А на горизонте– старое жилище, спрятавшееся в тени ровесников-деревьев, поленниц дров и стогов сена.
– С трудом верится, что когда-то вокруг нашего хутора в урочище Боровая было еще с десяток: Кудлесок, Погони, Бабичи, Дунец… Всех названий уже и не вспомню! – встречает меня у дома 92-летняя Ольга РУДЬКО. – Кто-то из-соседей перебрался в более крупные населенные пункты, другие – ушли из жизни, а время разрушило видимые признаки былых поселений.
Сама пожилая женщина пришла полноправной хозяйкой на хутор в годы Великой Отечественной войны. Как признается она, не от большой любви. Глубокие и серьезные чувства к супругу возникли со временем. А тогда, чтобы избежать вывоза на принудительные работы в Германию, она – старшая из четырех детей одной из синкевичских семей, поддалась на уговоры родственников и приняла предложение молодого хуторянина Романа, давно бросавшего в ее сторону неравнодушные взгляды. Однако, несмотря на то, что юноша и девушка официально зарегистрировали отношения, немецко-фашистские оккупанты не оставили их в покое. Любой из визитов захватчиков, а они, с учетом места проживания пары, были частыми, мог закончиться бедой. Поэтому однажды вместе с соседями с близлежащих хуторов они подались к партизанам. Первое время жили в семейном лагере, затем перебрались в боевой отряд. Ольга кашеварила на кухне, а Роман взялся за оружие.
После освобождения Беларуси семье Рудько пришлось восстанавливать с «нуля» родной хутор, который немецко-фашистские оккупанты сожгли дотла. Отчасти по этой причине Роман, который до войны работал учителем, устроился чекеровщиком в Микашевичский леспромхоз – предприятие, где можно было приобрести древесину для строительства. Возрождали заново усадьбу собственными силами, вдвоем кропотливо выводя бревенчатые стены, укладывая соломенную кровлю и устанавливая столярку. А еще – разработали земельный участок, развели живность.
– Много лет отдала мест-ному колхозу. Днем работаешь на общественном поле, до ночи – в собственном хозяйстве. Держали одновременно по несколько коров, быков и свиноматок, множество птицы. Кроме того, необходимо было и огород с сотками содержать в порядке, заготовить сено и солому для домашней живности.
Слушая воспоминания собеседницы, с интересом рассматриваю ее маленькую фигурку и представляю в молодости – невысокого роста, худенькая, с тугим пучком темных волос на затылке, быстрая в движениях и решениях. Если учесть, что она еще и мама четырех детей, остается только диву даваться, откуда брались силы и энергия, чтобы каждый день на своих плечах тянуть такой огромный воз работы и обязанностей!
– Мы с мужем всегда заботились друг о друге, помогали и поддерживали, – делится ветеран Великой Отечественной войны. – Может поэтому повседневные сложности и трудности просто не ощущались. Казалось вдвоем нам по силам горы свернуть. Да и цель была важная – обеспечить достаток в доме, поднакопить средств для сыновей и дочерей, поставить их на ноги…
После тягот и лишений, выпавших в годы войны, думалось, ей по плечу любые испытания. И, все же, Ольга Павловна сильно ошибалась. После скоропостижной смерти от несчастного случая на производстве ее верного спутника жизни, она и сейчас, спустя более четырех десятилетий, едва ли полностью пришла в себя.
– Особенно тяжело довелось поначалу. Но мысли о детях не давали расслабиться, гнали печаль и горе прочь. Получение образования, свадьбы, новоселья. Сегодня старшая Нина живет со мной, Николай обосновался в Синкевичах, Анастасия – в Старых Дорогах, Игнат – в Минске. У меня трое внуков и столько же правнуков.
Дети давно зовут перебраться поближе к цивилизации, единственная связь с которой – телефон. Ведь Ольга Павловна Рудько до сих пор живет при свете керосиновой лампы. Капитального ремонта требует и сам дом, в особенности – печное отопление. Ближайшие магазины – в Мокрово или Черебасово, а если зимой завьюжит, без помощи специальной снегоуборочной техники к ее старой усадьбе никто не доберется. Однако, несмотря на преклонный возраст, она лишь отмахивается.
– Привыкла я к такой жизни! Куда не кинешь взгляд – простор, красивые пейзажи, чистый воздух! А какие здесь грибные и ягодные места! Есть где и коровку выпасти – молоко по-прежнему сдаем государству. Поэтому насколько сил будет хватать, настолько еще и останусь здесь. Да и это лучший рецепт долголетия!
НА СНИМКЕ: Ольга Павловна РУДЬКО (первая слева)
с родственниками, 60-70 гг. прошлого века; дом, восстановленный после сожжения
в годы Великой Отечественной войны.